Вечер мягко опустился на довольно крупный, торговый город, острова Элайн, тихим и легким покрывалом окутывая его словно дитя., будто начиная баюкать в своих нежных объятиях, то слегка касаясь, то легко поглаживая и при этом напевая ту песенку, которая несомненно будет самой ласковой, и любимой для малыша. Острова достаточно большого, чтобы прокормить несколько крупных городов. Его омывали воды Западного моря, беспредельно раскинувшегося во все стороны кроме востока. В десятке лиг от острова лежали земли, огромного материка.
Мир Нирэ делился на множество королевств и империй и Элайн считалось одним из крупных, а также довольно весомых в вопросах этого мира.
Рук – портовый город, был обнесен высокой защитной стеной, что являлось нелишним преимуществом в этом мире. Порт огромных размеров, мог вместить до нескольких сотен судов, имел искусственно выстроенную лагуну. Далеко уходящие в море широкие стены, на которых спокойно могли разъехаться до трех телег, надежно защищали порт и от ветров, и от слишком любознательных налетчиков.
Широким кольцом стены уходили в море, оставляя свободным лишь узкий проход, в случае надобности перекрывающийся, поднимающейся из воды мощной цепью.
Торговцы практически управляли в городе, не поскупившись на отстройку такого порта, прекрасно осознавая, что с моря он будет надежной защитой и кораблям, и городу.
С равными промежутками на стенах порта стояли сторожевые башни, готовые в любой момент изрешетить пространство между собой, длинными катапультными стрелами, умеющими пробивать палубы кораблей так же легко, как и каменные ядра. А также несли в себе самовзрывающуюся смесь, которая слыла большим секретом Рука. И несли стрелы эту смесь в цель не в пример точнее, нежели катапульты бьющие камнями.
Многие пытались преодолеть защиту города, погибая под его стенами равно как на земле, так и в море. Конечно Рук относился к королевству Элайн в полной мере, так как все таки находился в его владениях. И помощь в случае любых нападений на город приходила всегда. Однако город самостоятельно мог, без существенных усилий, отбить почти любой приступ.
Торговцы здесь были настолько богаты, что без труда могли, в помощь городской дружине, тряхнуть мошной и нанять, не менее десяти тысяч воинов. А с таким воинством, засевшим за высокими стенами, особо не поспоришь, даже если возглавляешь пятикратно превышающее войско.
Город был очень богат. Практически он считался одним из богатейших городов Западного и Восточного Нирэ, вместе взятых. Ходили слухи, что слава о богатстве Рука перевалила даже за Хребет Диких Скал, неизвестно почему так названных. А о тех землях почти никто толком ничего не знал. Лишь отчаянный морской люд, нет-нет да и наносил «визиты» в те страны. И потом ходили разговоры о невиданных доселе чудесах, далеких южных краев.
Было неудивительным то, что Рук вечно кто-нибудь да пытался прибрать к рукам. Однако еще ни разу он не был взят. Даже морской народ приходил на помощь к защитникам города. Ведь их земли лежали сразу к западу, за островом Элайн и им совсем не улыбалось воевать с тем, кто сумеет взять Элайн. Практически после Рука открывалась дорога на все королевство. И если кто-то сумел бы взять штурмом город, то несомненно захватил и весь остров, по крайней мере так говорили очень многие. А дальше обратил бы внимание на морских скитальцев, что совершенно не подходило, под их нравы. А так у Морского Люда и королевством сложились неплохие отношения и разрушать их пока никто не собирался. Ко всему остальному, морской народ имел чуть ли не второй порт приписки в Руке, взамен своей защиты, иногда творил свои темные и торговые делишки в городе, на что власти старательно прикрывали глаза.
Сумерки опускающиеся на город, начали рассеивать многочисленные фонари, размещенные как по всему городу так и по периметру порта, заправленных горючей жидкостью, поставляемой Подгорным народом, что горела долго и не коптила. Эту жидкость за баснословную цену торговцы города покупали у гномов – вечно жадных до золота. Те вечно дорожили всем тем, что добывалось и вырабатывалось у них под землей. Где и как добывали гномы эту жидкость они упорно отмалчивались. Однако алхимики города, которым в Руке предоставляли большие возможности не в пример остальным городам, почти всего Нирэ, нашли способ превращать горючую жидкость в опасное оружие, которыми оснащались катапульты на стенах города и порта, а также полк двух тысяч пехотинцев и трех сотен конницы. Глиняные бутыли, с тонким фитилем, начиненные этой жидкостью вкупе с некой алхимической гадостью, при поджиге взрывались с таким грохотом, что те из простого люда кто видел это чудо кидались окарачь и принимались неистово молиться всем мыслимым и немыслимым богам. И за эту смесь торговцы города снимали с гномов, буквально охотившихся за ней, конечно меньшую, но довольно внушительную мзду, что прекрасно устраивало торговцев.
С богатого, только что пришвартовавшегося судна спустили сходни. Первым сошел с них высокий, среднего телосложения еще молодой, но далеко уже не юнец мужчина.
Безбородый, темно-каштановый волос, прямой нос и взгляд… Взгляд темных глаз, вроде ничем не привлекал собой. Но стоило бы хозяину взгляда чуть пристальней всмотреться в кого-нибудь и последнего пробирала холодная дрожь, словно он погружался в ледяную воду. Эти глаза словно пронзали насквозь, читая всю твою подноготную как раскрытую книгу. Сдирая кожу словно живьем. Обдирая до нитки - суть которых заключалась в том что они не могли задержаться ни на мгновение на теле… Дорогой наряд на человеке выдал бы в нем самое меньшее барона какого-нибудь государства. Однако ни гербовых знаков, ни поклажи с сопровождающими ее слугами, и личного эскорта подобающего данному титулу не было. Он был совершенно один.
Темно – серый кафтан богатого и искусного покроя, брюки того же цвета и такого же изготовления, заправленные в кожаные сапоги с пряжками за которые любой правитель отдал бы полкоролевства. Плащ темно-коричневого цвета с застежкой, одного состава с пряжками. И наряд дополнял усыпанный дорогими явно гномьими самоцветами, не последней выработки пояс, и на нем висели обыкновенные, совершенно не вяжущиеся с дороговизной наряда кинжал и меч, в простых черных, кожаных ножнах, а также кожаные черные перчатки.
Ступив на твердую почву мужчина окинул взглядом город куда хватало взора. В наступающем вечере огоньки таверн, гостиниц и других заведений приветливо зажигались в окнах. И лишь на одной башне, много выше всех, уносящейся в небо, не мерцало ни одного огня. Это означало, что в городе все спокойно и никто не посягает на его всегдашнюю, размеренную жизнь. Огней не было на сигнальной башне.
Уверенным шагом, словно старожил, он направился в глубь города, где дневная жизнь медленно уступала ночной.
Довольно долго он бродил по уже ночным, но освещенным улицам, словно ища чего-то. Никто не старался преградить ему дорогу, да и вряд ли захотел бы это сделать после того как заглянул в его глаза. Даже довольно вульгарного вида девицы не испытывали желания заиграть с ним, несмотря на богатый наряд и довольно привлекательную внешность. Лишь однажды мальчуган, из тех, что промышляют в городах, аккуратным срезанием кошелей с пояса, попытался забежав со спины стянуть кошель. Но ловкая рука мальчугана была мгновенно перехвачена на полпути к заветной цели.
Мужчина резко повернулся к юнцу и посмотрел на него, после чего последний чуть не обделался прямо на месте. Однако данный конфуз мог произойти больше не от страха перед незнакомцем, а от того, что был пойман практически с поличным. Быть отданным Стражам внутреннего порядка за кражу считалось одним из самых худших наказаний, что могли произойти в Руке. Стражи не церемонились с мелкими жуликами. Торговцы обычно всегда считались довольно жадноватыми до денег, что в принципе и происходило на самом деле, особенно когда дело касалось собственного золота. А так как Рук являлся богатым, торговым городом, то и работенки у жуликов хватало. И торговцы не желая мириться с этим на удивление не скупились платить хорошую плату стражам, которые усердно отрабатывали свое жалованье, соответственно хватая не только обыкновенных жуликов, но и заматерелых бандитов, если они не относились к числу Морского люда.
Мальчишка не стал вырываться из рук и ругаться отборной бранью, какая была обычно в ходу этого народа. Он вдруг как-то безвольно повис на руке мужчины и севшим голосом прошептал.
- Господин… не отдавайте меня стражам. – он прекрасно понимал, что с отрубленной кистью быстро отдаст душу богам.
Закон был очень суров с карманными воришками.
Мужчина чуть склонив набок голову всмотрелся в воришку. Тот не поднимал головы, лишь на мостовую с носа падали капли, вытекающие из глаз. Он плакал молча, вновь не так как это могли изображать люди его профессии, хлюпая носом и громко причитая при этом, надрываясь умоляя отпустить.
- Найди мне Руфуса и кроме того, что я тебя отпущу, еще хорошо заработаешь. – взгляд темных глаз упал на кошель, недавно так сильно притягивающий паренька.
Тот слабо поднял, заплаканное лицо, однако глаз поднять не решался.
- Это займет не один день… господин.
Мужчина ухмыльнулся.
- Найдешь меня в гостинице «Сломанный клинок». Спросишь Розмерта. – он осторожно отпустил руку мальчугана. Тот не пытался убежать, даже не дернулся.
- Я все сделаю, господин… - наконец взглянув на мужчину и тут же осекся, встретившись с его глазами. Однако назвавшийся Розмертом, отдал мысленно должное парнишке. Тот не испугался, а лишь внезапно прекратил говорить, словно увидев что-то очень удивительное. И более не задерживаясь зашагал дальше, оставив позади себя озадаченного и удивленного мальчишку, который однако недолго вперевал взгляд в спину уходящему, а опомнившись быстро скрылся в каких-то проулках.
Гостиница была довольно внушительного вида зданием о трех этажах. Внимание гостиницы явно привлекали особы не второго сорта.
Войдя в главный зал гостиницы, Розмерт конечно же привлек к себе внимание дороговизной одеяния, но отнюдь не на столько, сколько позволяло уважение в подобного типа заведениях. Поприветствовав хозяина гостиницы, учтиво поклонившегося скорее наряду Розмерта, чем ему самому, он тут же заказал достойный богатея ужин и покои, щедро заплатив за все вперед, чем вызвал новые раболепные поклоны хозяина, аккуратно забирающего со столешницы золотые монеты. Миловидные девицы завидев эту сцену, стали строить обольстительные улыбки Розмерту, но были довольно сильно разозлены и расстроены тем, что он спокойно прошел к своему столу даже не удостоив их взглядом. Но несмотря на свою невозмутимость, ужин он поглощал с превеликим удовольствием. Казалось, что единственная вещь доставляющая ему радость в жизни это еда. За этим занятием он даже не заметил, как за ним наблюдали две пары внимательных глаз, хотя владельцы их не догадывались друг о друге. Однако каждый из владельцев этих глаз смотрели по-разному.
Один с давно затаенной злобой. Другой с нескрываемым интересом, проявляемым тогда, когда женщина смотрит на мужчину. По сути дела второй обладатель красивых, умопомрачительных, серовато-зеленых глаз и был женщиной – молодая, приятные черты лица, короткий рыжеватый волос, прекрасная фигура.
Завершив трапезу прекраснейшим темным элем, Розмерт поднялся и окинув людную горницу, не спеша поднялся в свои комнаты. И никто не обратил внимание, на то, после того как богато одетый незнакомец поднялся к себе, из гостиницы быстро вышел человек, завернутый в черный плащ, с низко надвинутым капюшоном на голову. Тот, кто смотрел на Розмерта с давно живущей внутри него ненавистью.
